В мое детство, в советское время, у нас принято было яйца красить на Пасху. И мне как-то стало интересно, что за праздник такой – Пасха. Кто-то сказал, что служба нынче в церкви идет, а у нас недалеко от бабушки церковь была. И я такой: «Вот сходить бы как-нибудь». А дед и говорит: «Пошли, сходим». Коммунист, кстати. Он был, наверное, первым человеком, который меня в церковь привел. И мы пошли на ночную службу. Он с мужиками разговаривал, а я просто стоял. Потом мне стало неинтересно, и я всю вторую часть просто вокруг храма бегал.

После процесс ремиссии начался, отпадения. Понесло по кочкам, по буеракам разным.

Но помаленьку стало как-то что-то подвигать меня. Однажды на Крещение коллега сказал: «Вот мы в прорубь на праздник ныряем». Ну давай попробуем нырнем, решил я… И, когда из купели вышел, подумал: «Вроде бы, как и крещеный, хоть бы крестик надо купить». Поехал, купил, надел, начал носить, но это все просто так, на чисто внешнем было. Или ходил как-то на рок-оперу «Иисус Христос – суперзвезда», и там когда первую молитву запели, у меня – пумс! – в голове что-то. Я готов был убежать из театра в церковь, лишь бы только услышать, как эти молитвы реально звучат.

Уже в начале двухтысячных я стал заниматься рукопашным боем, а у нас в секции были в основном православные ребята, и каждое занятие начиналось с молитвы, заканчивалось молитвой. Но я, честное слово, даже «Отче наш» тогда не знал наизусть. Наш тренер пел на клиросе, периодически ребята наши ездили храм охранять.

Еще мы занимались трудными детьми, выезжали в детские лагеря как инструкторы по физподготовке. И в очередной раз к нам батюшка пришел, мы с ним пообщались. Это в детстве я думал, что священники – это самые умные люди, они должны знать все. Так и получилось: он оказался очень умным, грамотным человеком. Вот я ему и говорю: «Батюшка, так и так, я вроде бы крещеный, но далекий от церкви, как бы мне прибиться к вашему стаду?» Так и начал ездить к нему в церковь.

И все, так вот потихоньку-потихоньку, круг знакомых поменялся. Одна девушка мне подарила книгу Антония Сурожского «Человек перед Богом». Я почитал и у меня переворот случился. А когда начал читать религиозную литературу, все остальное просто отпало за неинтересностью. А в ней, практически везде что-то да говорится о монашестве. И я стал читать и чувствую: вот – мое.

Съездил на месяц в монастырь, пожил в Нижнем Новгороде, посмотрел и мне понравилось. «Спасаться нужно подальше от тех мест, где грешил». Поэтому у меня даже мысли не было остаться в Сибири. Но в Нижнем Новгороде мне не климат: влажность большая, холодно, такого тепла, как я искал, там нет. А еще до этого ездил в путешествие по-мирскому в Астрахань, и просто заходил в монастырь, познакомился с отцом Петром. Так что я звоню игумену сюда: «Что, возьмете?» Он отвечает: «Приезжай». Я чемоданы собрал, в 2008 году приехал и до сих пор здесь.

А в 2010 году принял священство. Я, честно говоря, вообще никогда не думал о священстве. Думал просто жить монахом, выполнять послушание, молиться потихоньку. И тут мне говорят: «Все, рукополагаем». У меня истерика была сначала. Я знал такие истории, когда беседа со священниками переворачивала всю жизнь и люди сами становились священниками. Про такие вещи я слышал, но, чтобы это со мной произошло, я даже никогда мысли допускал. Я думал, куда уж там мне с моими грехами еще в священство идти. Но, значит, воля Божья на то была.

Геннадий Падов